Сегодня, 27 сентября, празднует 45-летие яркий, харизматичный, необычайно одаренный артист уссурийского военного театра — Дмитрий Ступников. Каждый, кто хоть раз видел его на сцене, запомнил его в ролях Мартина Дайзерта в триллере "Equus" (12+), Порфирия Петровича из спектакля "Преступление и наказание" (16+), полицейского Кувыкина из комедии "Тетки" (12+), Пухальского в спектакле "Кадриль на свежем воздухе" (12+). Юный зритель, не задумываясь, назовет Людоеда из сказки "Кот в сапогах" (0+) и Крота из мюзикла "Дюймовочка и Принц" (0+). А в скором времени зрители увидят его в одной из новых ролей в спектакле "Портрет Дориана Грея" (18+). В канун юбилея ведущий артист театра ВВО встретился с журналистами.
— Что для вас театр?
— Это моя профессия, мой мир, моя Вселенная. Я отдаюсь ему полностью. Мне не хватит всей жизни, чтобы рассказать вам, что такое для меня театр. Это макрокосмос.
Пухальский в спектакле Кадриль на свежем воздухе. Фото: Дмитрий Прокопяк
— Как вы стали артистом?
— В школе у нас был любительский театр. Как сейчас помню, мы ставили Шекспира, Зощенко, мне нравилось. Был школьный КВН. Я везде принимал участие. А вообще, будучи подростком, я не связывал свою жизнь с театром. Мой зрелый возраст пришелся на 90-е годы, а что хотелось в 90-е, когда вокруг социальная неразбериха, хаос? Я хотел стать олигархом, моей целью и задачей было выучиться. После школы я полгода учился за границей в институте экономики и менеджмента Китая, но закончить не смог из-за финансового положения. Вернувшись домой, стал готовиться к поступлению в педагогический институт. Я очень любил английский, да и сейчас люблю иностранные языки. До поступления было время, и меня устроили помощником звукооператора в теперь уже мой любимый театр. Шел 1995-й год. Мне было 16 лет, когда меня посадили в радиобудку к звукооператору, и я помогал ему склеивать бобины, раньше звук — это была кропотливая работа. Так начало воспитываться мое отношение к труду, добросовестность, честность.
В театрах, в том числе и нашем, была текучесть кадров, не хватало мужского состава, и нужно было сыграть эпизодическую роль. Просто солдатик в спектакле "Перебежчик", нужно было выйти с автоматом, привести пленного и спросить: "Ваш или не ваш?" С этого начались первые шаги на сцене, но тогда я не остался в театре. В педагогический институт тоже не поступил, вместо этого пошел в ПГСХА на факультет гидрологии. Но когда начались чертежи, черчение вообще не мой конек, я был отчислен за неуспеваемость. На удивление родители отнеслись к этому достаточно спокойно, поддержали меня, хотя, когда я шел сообщить им, готов был провалиться сквозь землю. И после этого я окончательно вернулся в театр. Так началась моя сознательная работа в профессии. Как говорится: "Его руку ведет Бог". Я учился в трех высших учебных заведениях, но ни одно из них не окончил, и только оказавшись в театре, уже работая на сцене, я окончил Приморский краевой колледж культуры, а потом и Хабаровский институт искусств, развязал кармический узел.
А вообще, в тот самый первый выход на сцену, наверное, что-то произошло в моем сознании, а может, и в подсознании. Сейчас я могу сказать твердо и определенно, что это перевернуло мои планы. Тогда же я не понимал этого.
— Ваша любимая роль?
— Отношение к ролям однозначное, они все увлекательные. Даже если ты просто статист, ты все равно находишься в атмосфере спектакля. Ты уже не ты. У тебя есть внутреннее состояние. Другое дело, есть спектакли, которые ты ждешь, например, "Equus". Я до сих пор не могу до конца раскусить эту роль, я там все время разный. Конечно, режиссерскую линию держим всегда одну. Как сказал Иннокентий Смоктуновский: "Я бы все свои роли отдал за эту". Не знаю, как насчет всех ролей, но здесь я согласен, что это очень сильная вещь. Когда я работал над этой ролью, то оставался один в репзале до поздней ночи, полнейшая тишина в театре, просто в ушах стоит звон, ничего не мешает, и ты работаешь над ролью в этой полной тишине, вплоть до мистики доходит. Эта роль действительно мистическая.
Мартин дайзерт в спектакле Equus. Фото: предоставлено театром ВВО
И роль Порфирия Петровича в "Преступлении и наказании" тоже вот такая вещь! Я продолжаю над ними и сейчас работать.
Порфирий Петрович в спектакле Преступление и наказание. Фото: предоставлено театром ВВО
— Роль мечты?
— Чего-то определенного не жду. Есть такая штука, присущая больше киноактерам, когда тебя видят в каком-то одном амплуа. Ты смотришь и уже не можешь представить его в каком-то другом образе. Но кто-нибудь задумывался, интересно ли самому актеру? Как говорила моя мастер в институте, а она была у нас не одна на курсе за весь период обучения, все питерской школы, очень сильные, так вот она говорила, что "настоящий артист должен уметь играть все". Я запомнил эту фразу. Попробовать себя в различных амплуа — это за счастье! Быть от благодетеля до маньяка, от убийцы до священника.
Природа человека настолько многообразна и обширна, что ты осознаешь через своих персонажей. Работая над ролью, ты познаешь не только психологию других людей, ведь прежде всего ты должен познать сам себя в этой жизни.
Профессия артиста помогает задуматься: "А кто есть ты?" Что касается роли мечты, наверное, какого-то знаменитого преступника, ведь в жизни им никогда не будешь, а на сцене можно быть кем угодно. Да, скорей всего, сыграть того, кем в жизни ты никогда не будешь.
— Какими инструментами пользуется артист в работе над ролью?
— Работа над ролью — это постоянный мыслительный процесс, и он не отпускает. Пока не "зазернишься", ты будешь ходить пустой. Только дотошное изучение своего героя, все должно быть выстроено логически, каждое слово что-то значит, несет в себе какую-то мысль. Пока ты прямо по полочкам не разложишь, не будет никакого результата. По крайней мере, зрители не будут понимать, зачем ты вышел на сцену, о чем ты говоришь. Мы артисты, мы сами есть инструмент. К примеру, у человека есть страсть к чему-то, поэтому драматурги, великие писатели через свои произведения подсказывают, как эту страсть победить, как стать человеком. Какими инструментами пользуется артист? Внутренними, все через сердце, переживаем ту самую боль, и чем она убедительнее, тем больше понятно человеку, что, наверное, я не так в жизни поступаю.
— Что самое сложное в вашей профессии?
— Есть такие роли, когда ты не можешь найти инструмент, чтобы окончательно вскрыть этого персонажа. Артист, как патологоанатом, вскрывает своего персонажа и изучает все тонкости, все его грани. Вот это самое сложное — разложить все по полочкам: кто он? что он? зачем он? Он может быть преступником, а дома и в семье примерным семьянином. Где грань между зверем и человеком? Вот это самое сложное в профессии — вскрыть личину, личность.
— Что вы бы пожелали молодым артистам, которые делают первые шаги на сцене?
— У нас сейчас много молодых артистов в театре, и они очень хороши. За что я люблю их, так это за то, что они очень честно, трепетно и ответственно относятся к своей работе. Есть хорошая пословица: "Делу время, а потехе час". За стенами театра ты можешь быть кем угодно, но в театре все-таки существуют такие вещи как уважение к старшим, уважение к профессии, честность, ответственность. И самое главное, молодым артистам нужно определиться. Если он чувствует, что это не его путь, лучше развернуться и уйти, не терять время.
Время — это самое ценное, что у нас есть в жизни. А если ему это нужно, если он понимает, что это его жизненный путь, но есть какие-то обстоятельства, родственники против, например, и так далее, тут нужно идти по сердцу!
