Уссурийск – что это? Примерно так могли бы говорить современные жители Приморья. 150 лет назад молодое село Никольское (будущий Уссурийск) было сожжено бандитами-хунхузами. Несколько позже события назвали "манзовской войной", почти забытой сегодня. Александр Мезенцев, председатель Уссурийского местного отделения Русского географического общества, рассказал ИА UssurMedia подробности тех трагических дней, собранные по краеведческим материалам.
Где поставим свое село?
Село Никольское появилось не сразу, как почти все села в Приморье. Обычно как оно было. Приходили землемеры, оценивали местность, определяли, на сколько жителей здесь могла встать деревня, и участок водворения по реке такой-то получал свой номер. Прибывшая партия переселенцев извещалась об участке (нередко сначала ходоки осматривали его) и, прибыв на место, планировали село – как пойдут улицы, где что будет и т.д. и придумывали название.
Основателям Уссурийска голого поля не досталось.
В 1860 году, когда был подписан Пекинский договор, по которому граница между Россией и маньчжурской империей Цин (Китай был только частью этой империи) прошла по реке Уссури и далее по той линии, которую сегодня и называем государственной границей, край не был пустынным. Здесь проживали около 10 тысяч человек. В основной массе это были аборигены, ну и сотня, а может и другая – китайцы (обозначим так всех подданных Цинской империи). Кто-то из них бежал от закона, кого-то выгнала нужда, кого-то иные причины. И никого из русских.
Через восемь лет, в 1868 году, ситуация уже была кардинально иной. Тех же местных коренных жителей так и оставалось около десятка тысяч. Подданные русского императора не просто появились, но уже их было порядка трех тысяч человек, при том гражданского и военного населения примерно 50 на 50. А вот китайское население стало куда заметнее. К этому времени в крае их проживало около 40 тысяч человек. В основной массе это были крестьяне. Были и рыбаки, и разные промысловики, и купцы, и мастеровые. Именно за ними и закрепилось название "манзы".
Близость Цинской империи позволяла китайским переселенцам оперативнее заселять край. Неудивительно, что наиболее удобные места к моменту прибытия русских крестьян уже были заняты соседскими колонистами. Отсюда и устойчивое мнение, что раньше в Приморье проживали китайцы. Именно тогда, после вхождения края в состав России, и стали активно появляться так хорошо нам известные китайские названия заливов, рек и гор (на картах XVIII – первой половины XIX вв. мы видим совсем иные названия). По условиям Пекинского договора русские власти не должны были выселять уже проживавших в крае цинских подданных. А переселившиеся 3-4 года назад манзы могли совершенно искренне русским землемерам рассказывать о том, что они здесь проживают чуть ли не полвека. Активно растущий численный перевес позволял манзам смелее настаивать на своих интересах. Иногда это приводило к конфликтам.
Полковник А.Ф. Рогоза в 1891 году писал, что чуть ли не с первых шагов пришлось встать в неприязненные отношения к манзовскому населению, которое, совершенно не признавая нашего господства, занималось разными промыслами, а при случае обращалось в хунхузов, грабивших и разорявших мирное население этого края, преимущественно русских крестьян.
Манзы. Фото: В.К. Арсеньев. Китайцы в Уссурийском крае. Записки Приамурского отдела ИРГО. Т. Х. в. 1. – Хабаровск, 1914.
Уже в первых числах декабря 1867 года среди манз, живших по реке Партизанской (Сучан) и в окрестностях бухты Находка, начались беспорядки. Подпоручик Петрович, являвшийся сучанским участковым начальником, сообщал, что местные манзовские старшины отказались подчиняться русским законам.
Писатель В.В. Крестовский в 1882 году откровенно указывал: "Манзы иностранцы – люди не только нам чужие и несочувствующие, но прямо враждебные".
Среди манз были особо не выделявшиеся люди, которые на несколько десятилетий стали реальной угрозой и реальным ужасом русских людей, – хунхузы. Впрочем, с корейскими и китайскими переселенцами хунхузы тоже не кокетничали.
Исследователь манзовской войны Н.М. Тихменев в 1908 году так писал о манзах времен основания села Никольского: "Некоторые из них, заручившись средствами, возвращались на родину к своим семействам, проживались там и снова возвращались на те же промыслы. Но большая часть оставалась в крае, составляя холостые артели и устраивая фермы (фанзы), занимаясь летом земледелием, а зимою пьянством, карточной игрой и развратом. Таким образом, внутри края образовалось значительное бессемейное население, захватившее лучшие земли по течению рек и все вообще местные промыслы и подчинившее себе, до степени полнейшего рабства, туземное кочевое население".
Численность манзовского населения к концу 60-х годов простиралось до 40 тысяч; в Суйфунском округе обитало до 20 тысяч человек, из коих 15 тысяч были разбросаны по морскому побережью и речкам, текущим в Японское море, от бухты Экспедиция до бухты Стрелок, а 5 тысяч внутри того же округа. В Сучанском округе от бухты Стрелок до гавани Преображения – до 10 тысяч человек, в Аввакумовском округе (Ольгинском) до залива Пластун, а также и внутри округа – приблизительно до 10 тысяч человек. Из этого 40-тысячного населения – до 15 тысяч жили оседло, занимались частью хлебопашеством, частью звероловством, частью капустным промыслом, остальная же масса просто бродяжничала, образуя шайки хунхузов (разбойников), добывателей золота и искателей женьшеня.
Фанза. Фото: В.К. Арсеньев. Китайцы в Уссурийском крае. Записки Приамурского отдела ИРГО. Т. Х. в. 1. – Хабаровск, 1914.
Дерзость манз доходила до того, что даже в Хабаровске, в одном из главных военных пунктов края, проживавшие там манзы высказывали, не стесняясь, что господство наше на Амуре скоро кончится и русских перережут.
Манзы, жившие по реке Циму-хэ, приглашали весной 1868 года на сход и совет хозяев с Сучана, Ле-фу и прочих соседних мест, причем решено было русских вырезать. В апреле 1868 года начальник отряда на посту "Стрелок" получил известие, что Цимухинский старшина сказал одному манзе, заявившему желание переселиться на реку Майхэ (Артемовку): "Оставайся здесь – скоро наши вырежут всех русских, и земля эта по-прежнему будет наша". На этом прервем цитату.
Не верить Н.М. Тихменеву нет оснований. У него под руками были не только государственные архивы, но и домашний. Его отец командовал русскими войсками в ходе манзовской войны. Поэтому неслучайно участники тех событий подробно отвечали на письма Николая Михайловича.
В 1865 году в Приморье стали открываться довольно богатые залежи золота, что стало активно притягивать в русские владения не только обнищавших соседей. А учитывая, что до появления понятия "граница на замке" оставалось еще почти 60 лет, любой иностранный авантюрист мог легко оказаться в нашем крае.
Вот в эти замечательные времена и приходят в район слияния рек Комаровки и Раздольной (тогда Чагоу и Суйфуна) астраханские и воронежская семьи – основатели села Никольского. Сказать, что они пришли на пустое место, покривить душой. В окрестностях развалин древнего города уже 5 лет проживали семьи Насейниковых и Ткачевых. Пару лет жила большая семья Иванниковых и с прошлого года семья Заболотиных. А восточнее современного Барановского гарнизона уже несколько лет стоял русский Верхне-Суйфунский пост (он же Суйфунский пост или пост № 14).
Новоселы могли мечтать о достатке и счастье, благо земли здесь было вдоволь, река полноводная, а руки умелые. И вряд ли кто из них мог подумать, что все мечты очень скоро могут закончиться.
Май 1868 года в Никольском, вероятно, был обычным, как и многие последующие финальные месяцы весны. Лето на носу, хлопот не впроворот. Да и деревня за полтора года уже подразрослась из 13 первых семей. Спасибо китайцу Супутину и его семье, которые поддержали астраханцев в тяжелый первый год. Место у старой крепости, которую почему-то называли китайской, приглядывалось и следующим партиям переселенцев, которые проходили мимо и кто-либо выбирал себе новую родину здесь. Может от того, что напоминала родимую сторонку, как астраханским разведчикам, которым почему-то не приглянулась Ханка. Может, по каким-то иным причинам.
И хотя окружение никольцев было неоднозначным, новая родина сулила хорошие перспективы. Беда могла ожидаться от природы, но не от людей.
